Гарвуд Джулия - Прекрасный Принц
ДЖУЛИЯ ГАРВУД
ПРЕКРАСНЫЙ ПРИНЦ
Юной красавице Тэйлор тесно в душных гостиных викторианского Лондона. Девушка проводит жизнь в мечтах о прекрасном принце. И вот он появляется — сильный, мужественный, отважный, готовый сделать ее своей женой и навсегда увезти на вольные просторы американских прерий.
Но... что привлекает Лукаса? Ее состояние? Возможность отбить невесту у негодяя-брата?
Или все-таки красота Тэйлор и ее прекрасное, чистое сердце?
Посвящается Мэрилин Регине Мэрфи.
Моей сестре, защитнице, другу.
В одно мгновенье видеть вечность,
Огромный мир — в зерне песка,
В единой горсти — бесконечность
И небо — в чашечке цветка.
Уильям Блейк «Изречения невинности»
1
Добродетель смела, а чистота бесстрашна!
Уильям Шекспир «Мера за меру»
Лондон, Англия, 1868 год
Стервятники собирались в вестибюле. Гостиная, столовая и библиотека наверху уже заполнены до отказа. А на изогнутой лестнице стоят в ряд еще новые, одетые в черное хищники.
Время от времени двое или трое из них одновременно кивают головами, с жадностью потягивая шампанское из своих бокалов. Они выжидательны, осторожны и полны надежд. А еще они мерзки и отвратительны.
Это родственники.
Здесь присутствует и довольно много друзей графа Хэвенсмаунда. Они пришли, чтобы выразить поддержку и сострадание по поводу трагедии, которая вот-вот должна произойти.
Праздник состоится позже.
Присутствующим недолго удается держать себя с достоинством, подобающим такому скорбному событию. Вскоре алкоголь расслабляет их и дает волю мыслям и улыбкам, и вот уже слышится откровенный смех, перекрывающий звон хрустальных бокалов.
Родоначальник, наконец, умирает. Две ложные тревоги за последний год, но многие полагают, что этот — третий — приступ все-таки совершит чудо. Уж больно эта чертова старуха древняя и все время обманывает всеобщие ожидания.
Да что там говорить, ведь ей уже перевалило за шестьдесят.
Леди Эстер Степлтон всю жизнь только и делала, что копила свое состояние, и уж пора бы старушке отправляться на тот свет, чтобы родственники могли начать его тратить. В конце концов, всем известно, что она одна из самых богатых женщин в Англии.
А ее единственный здравствующий сын считается одним из самых бедных. Хотя это неправильно, считали сочувствующие ему кредиторы и заявляли об этом громко всякий раз, когда граф мог их слышать.
Ведь Малькольм все-таки не кто иной, как граф Хэвенсмаунд, и уж ему могло бы быть позволено тратить сколько он пожелает и когда пожелает. Следовало, правда, учесть, что он явный мот, да еще и распутник, и его сексуальный аппетит направлен в основном на очень молоденьких девушек и девочек, но эти маленькие шалости вовсе не трогали ростовщиков.
Пожалуй, даже наоборот. Конечно, более респектабельные банкиры уже давно отказались давать деньги безнравственному графу, но уличные ростовщики только рады были ублажить его. Они ликовали.
Они были в полном восторге от разгула своего клиента. Каждый из них ссужал графа деньгами под огромные проценты, если требовалось выплатить очередной его карточный долг, не говоря уже о головокружительных суммах, Которые приходилось выкладывать, чтобы заткнуть рот родителям соблазненных и брошенных молодых леди. Долги эти, безусловно, накапливались и составляли уже круглую сумму, но терпеливые кредиторы надеялись совсем скоро получить огромное вознаграждение.
Или им просто очень этого хотелось.
Томас, молодой помощник захворавшего дворецкого, вытолкал вон еще одного кредитора, а потом с видимым удовольствием захлопнул дверь. Их повед
