Гари Ромен - На Килиманджаро Все В Порядке
Ромен Гари
На Килиманджаро все в порядке
Перевод с французского Ю.Винер
По дороге в Экс, в десяти километрах от Марселя, есть небольшая
деревня Тушаг. Посреди ее главной площади высится бронзовый монумент. Он
изображает мужчину в позе завоевателя - голова гордо откинута назад, одна
нога выставлена вперед, левая рука упирается в бедро, правая - покоится на
посохе. С первого же взгляда угадываешь в нем человека, только что
покорившего пустыню, дотоле недоступную, и готового помериться силами с
горной вершиной, на которую никто еще не поднимался. На табличке надпись:
"Альберу Мезигу, славному первооткрывателю, покорителю неисследованных
земель (1860-18...), его тушагские сограждане".
Музея в деревне нет, но в мэрии есть зал, отведенный специально под
реликвии, принадлежавшие путешественнику. Там хранится, в частности, более
тысячи открыток, присланных Альбером Мезигом своим согражданам со всех
концов земли. На вид это весьма обыкновенные открытки, отпечатанные в
середине века марсельской фирмой "Братья Салим" и изображающие различные
"чудеса света"; к таким открыткам бывший ученик парикмахера из Тушага
питал, по-видимому, особую привязанность и запас их брал с собой во все
свои путешествия.
Но если открытки, лишенные к тому же марок, содранных коллекционерами,
ничем не примечательны, то сами послания, пестрящие экзотическими именами,
нацарапанные наспех при самых удивительных обстоятельствах, захватывающе
интересны: "Сезару Бируэтту, сыры, вина, площадь Пти-Постийон, с приветом.
На Килиманджаро все в порядке. Здесь все покрыто вечными снегами. Наилучшие
пожелания. Альбер Мезиг".
Или: "Жозефу Тантиньолю, домовладельцу, особняк Тантиньоль, проезд
Тантиньоль. 80 градусов северной широты. Мы попали в ужасный шквал. Суждено
ли нам спастись или нам уготована участь Ларусса и его отважных спутников?
Соблаговолите принять уверения в моем совершеннейшем почтении. Альбер
Мезиг".
Есть даже открытка, адресованная смертельному врагу путешественника,
коварному сопернику, который оспаривал у него сердце одной из тушагских
девиц, Мариусу Пишардону, парикмахеру, улица Оливье: "Привет из Конго.
Здесь все кишит боа-констрикторами, и я думаю о тебе". Справедливости ради
следует заметить, что именно парикмахер Пишардон был тем человеком,
которому удалось убедить членов Тушагского муниципалитета воздвигнуть
статую своему знаменитому соотечественнику. Это доказывает лишний раз, что
истинное величие завоевывает в конце концов даже самые заурядные души.
Но большая часть открыток адресована "мадемуазель Аделине Писсон,
бакалейные товары Писсон, проезд Мимоз". Для туристов, которые интересуются
любовными историями, особенно если они слегка приправлены грустью, чтение
этих открыток - поистине царский пир. "Аделина, я начертал твое имя на
троне далай-ламы (это что-то вроде живого бога у жителей Тибета,
исповедующих буддизм). Почтительный привет твоей дорогой маме. Я надеюсь,
что ревматизм мучит ее меньше. Твой Альбер".
Другая открытка, датированная двумя годами позже: "Нежные поцелуи с
озера Чад (большое, постепенно пересыхающее озеро в центре Черной Африки.
Крокодилы. Негритянки с корзинами. Охота на слонов, на антилоп, на кабанов.
Основные сельскохозяйственные культуры отсутствуют). Туземцы весьма
рекомендуют против ревматизма маниоковое масло. Скажи это своей дорогой
маме". Никогда, ни при каких, даже самых драматических, обстоятельствах не
забывает он о ревматизме дорогой мамы.
"Мы заблудились в Аравийской пусты
